В сентябре юбилейного для столицы Чувашской Республики года на Московской набережной и вокруг Залива получили прописку герои чувашских сказок, эпоса и литературы. Шесть мини-фигурок, расположены в самых живописных точках города. Каждая не только радует глаз, но и таит в себе интересные истории, узнать которую можно, наведя камеру смартфона на qr код на памятной именной табличке.
В сентябре юбилейного для столицы Чувашской Республики года на Московской набережной и вокруг Залива получили прописку герои чувашских сказок, эпоса и литературы. Шесть мини-фигурок, расположены в самых живописных точках города. Каждая не только радует глаз, но и таит в себе интересные истории, узнать которую можно, наведя камеру смартфона на qr код на памятной именной табличке.
ЛЕГЕНДЫ ЧУВАШСКОГО КРАЯ
ЛИСА-ПЛЯСУНЬЯ
Как песня и танец от забот спасают.
Лиса-плясунья на самую веселую да самую красивую площадь столицы Чувашской Республики приглашает: историю про нее ты узнаешь на Красной площади в Чебоксарах.
В сказке про Лису-плясунью, начинается все с того, как старик принес из леса живую лису, да и попросил свою старуху бросить в печь старую шапку. Мол, сделаем сейчас шапку новую. Лиса, увидев нож старика, испугалась, но виду не подала. Старик, желая развлечься, велел лисе танцевать, но она не спешила, мол, наряд для танцев не хорош. Старуха нарядила лису в свое платье, но рыжая продолжала отказываться танцевать, требуя украшения дорогие. Когда же ей вручили мониста да браслеты, начала Лиса танцевать, да так, что старик со старухой рты поразевали, до чего ж хороша!
Лиса, повеселившись, попросила открыть двери и окна, после чего юркнула в открытую дверь и сбежала в лес. В итоге старик остался без новой шапки, а старуха без платья и украшений. А старая шапка старика сгорела в печи.
Чтоб проблемы все решить — нарядись да попляши! А если сам плясать не умеешь — Лисичку попроси, да не забудь по хвосту пушистому погладить.
Лиса-плясунья на самую веселую да самую красивую площадь столицы Чувашской Республики приглашает: историю про нее ты узнаешь на Красной площади в Чебоксарах.
В сказке про Лису-плясунью, начинается все с того, как старик принес из леса живую лису, да и попросил свою старуху бросить в печь старую шапку. Мол, сделаем сейчас шапку новую. Лиса, увидев нож старика, испугалась, но виду не подала. Старик, желая развлечься, велел лисе танцевать, но она не спешила, мол, наряд для танцев не хорош. Старуха нарядила лису в свое платье, но рыжая продолжала отказываться танцевать, требуя украшения дорогие. Когда же ей вручили мониста да браслеты, начала Лиса танцевать, да так, что старик со старухой рты поразевали, до чего ж хороша!
Лиса, повеселившись, попросила открыть двери и окна, после чего юркнула в открытую дверь и сбежала в лес. В итоге старик остался без новой шапки, а старуха без платья и украшений. А старая шапка старика сгорела в печи.
Чтоб проблемы все решить — нарядись да попляши! А если сам плясать не умеешь — Лисичку попроси, да не забудь по хвосту пушистому погладить.
Один старик принес из леса живую лису и говорит старухе :
— Брось-ка в печь мою старую шапку, я тут кое-что на новую принес. Вот, посмотри, — и вытащил из мешка лисицу.
Старуха как раз топила печку и, увидев лисицу, взяла старую шапку мужа и бросила в огонь. А старик тем временем говорит лисе:
— Прежде чем я пущу тебя на шапку, спляши, лисичка-сестричка, повесели нас со старухой, — и принялся точить нож.
Бедная лисичка глядит на нож, на старика со старухой и сидит ни жива ни мертва. Взглянула в окно, увидела дорогу в поле, а за полем — лес, только как убежишь в тот лес?
А старик уже и нож наточил.
— Пляши, лисичка, не то зарежу.
— Я бы сплясала, — ответила лиса, — но у меня нет хорошего платья. А без платья — что это за пляска?
Старуха достала из сундука свое девичье платье, нарядила в него лисичку. А та посматривает на свой наряд, любуется, а плясать не торопится.
— Что же не пляшешь-то, сестрица? — спрашивает старик.
— Я бы сплясала, — отвечает лиса, — да у меня нет хушпу* на голове.
Старик со старухой надели на голову лисы хушпу. А она и теперь на украшения смотрит, однако же и плясать не пляшет. Тогда старик со старухой в один голос:
— Хватит любоваться-то, лисица, пляши, почему не пляшешь?
— А у меня — разве не видите? — на шее мониста нет, — отвечает лиса.
Повесила ей на шею старуха и свое монисто, — не пляшет лиса:
— Надо бы еще и браслеты.
И когда только дали ей и браслеты — повеселела, вышла на середину избы, на задние лапы встала.
Старик достал гусли, заиграл, лисица в пляс пустилась. Сначала тихо, медленно прошла по кругу, а потом все быстрей и быстрей. Только нарядное платье мелькает, да хушпу с монистом позванивают. Старуха и про печку забыла, глядит на лисью пляску, в ладоши хлопает.
— А ну, ходи веселей, лисичка-сестричка! — подбадривает плясунью и старик, и чуть ли не сам готов вместе с ней в пляс пуститься.
Что только не выделывала, какие веселые колена лисица ни выкидывала. Глядят на пляску старик со старухой не наглядятся.
Жарко стало плясунье, она и говорит:
— чтобы дверь была открыта,
И окно чтоб не закрыто.
Старуха тут же кинулась открывать дверь, а старик открыл окно: жалко что ли: лишь бы лисичка-сестричка веселей плясала!
А лисичка еще немного попрыгала, поплясала, да — юрк! — в открытую дверь. Только ее старик со старухой и видели.
И остался старик без шапки: старая в печке сгорела, а новая в лес ушла.
— Брось-ка в печь мою старую шапку, я тут кое-что на новую принес. Вот, посмотри, — и вытащил из мешка лисицу.
Старуха как раз топила печку и, увидев лисицу, взяла старую шапку мужа и бросила в огонь. А старик тем временем говорит лисе:
— Прежде чем я пущу тебя на шапку, спляши, лисичка-сестричка, повесели нас со старухой, — и принялся точить нож.
Бедная лисичка глядит на нож, на старика со старухой и сидит ни жива ни мертва. Взглянула в окно, увидела дорогу в поле, а за полем — лес, только как убежишь в тот лес?
А старик уже и нож наточил.
— Пляши, лисичка, не то зарежу.
— Я бы сплясала, — ответила лиса, — но у меня нет хорошего платья. А без платья — что это за пляска?
Старуха достала из сундука свое девичье платье, нарядила в него лисичку. А та посматривает на свой наряд, любуется, а плясать не торопится.
— Что же не пляшешь-то, сестрица? — спрашивает старик.
— Я бы сплясала, — отвечает лиса, — да у меня нет хушпу* на голове.
Старик со старухой надели на голову лисы хушпу. А она и теперь на украшения смотрит, однако же и плясать не пляшет. Тогда старик со старухой в один голос:
— Хватит любоваться-то, лисица, пляши, почему не пляшешь?
— А у меня — разве не видите? — на шее мониста нет, — отвечает лиса.
Повесила ей на шею старуха и свое монисто, — не пляшет лиса:
— Надо бы еще и браслеты.
И когда только дали ей и браслеты — повеселела, вышла на середину избы, на задние лапы встала.
Старик достал гусли, заиграл, лисица в пляс пустилась. Сначала тихо, медленно прошла по кругу, а потом все быстрей и быстрей. Только нарядное платье мелькает, да хушпу с монистом позванивают. Старуха и про печку забыла, глядит на лисью пляску, в ладоши хлопает.
— А ну, ходи веселей, лисичка-сестричка! — подбадривает плясунью и старик, и чуть ли не сам готов вместе с ней в пляс пуститься.
Что только не выделывала, какие веселые колена лисица ни выкидывала. Глядят на пляску старик со старухой не наглядятся.
Жарко стало плясунье, она и говорит:
— чтобы дверь была открыта,
И окно чтоб не закрыто.
Старуха тут же кинулась открывать дверь, а старик открыл окно: жалко что ли: лишь бы лисичка-сестричка веселей плясала!
А лисичка еще немного попрыгала, поплясала, да — юрк! — в открытую дверь. Только ее старик со старухой и видели.
И остался старик без шапки: старая в печке сгорела, а новая в лес ушла.
